Сколько же пустых слов было сказано! "Инфантильная акция". "Опять эти розовые пони — были шарики, теперь — фонарики..." "Ну, это для малолеток каких-то!" "Мы — солидные люди, и нам вот в таком участвовать?!"
А давайте по порядку, дорогие мои солидные люди.
Вероятно, вы полагаете, что старость — это строчка в вашем паспорте. Или характерные признаки — брюшко, лысина, седые волосы, скрипящие суставы...
Это вполне так. Все это — просто некие симптомы, не более того.
На самом деле старость — это вариант нечистой силы из мифов и легенд. Той самой, которая имеет ограничитель: не пустишь к себе домой, она и не войдет. Пустил, пригласил — ну, пеняй на себя.
Но нечисть из фильмов и романов, как известно, в квартиры попадает. Хитростью, коварством — при том, что персонажи были заранее предупреждены.
Так и со старостью — у нее много механизмов для вашего порабощения. "Серьезность", "солидность" — вот это оно.
"Я уже не в том возрасте, чтобы..." "Это — несерьезно, это не для меня..." А дальше — пошло-поехало, и перед нами — старик. Даже если старику — чуть за сорок. Даже если суставы пока не скрипят, а седины нет.
Мне в свое время очень повезло побеседовать с весьма пожилым по биологическому возрасту человеком — из тех, кем славна Америка. И моментально обнаружилось: возраст — ерунда, передо мной — даже не ровесник, а предвоенный американский мальчишка, влюбленный в Чарльза Линдберга и авиацию, в полеты, в пространство...
Четыре полета в космос, один из них — с высадкой на Луну.
Мальчишкой астронавт Чарльз Конрад был — и до самой смерти им остался. И смерть вскоре после визита в Петербург настигла его не в постели, а на горной дороге на мотоцикле.
И вот сейчас гляжу я на иные примеры. На статьи известного деятеля — не назову его политиком. И слышится из строк его статьи старческое "как бы чего не вышло". Я даже уверен, что статья написана лидером "Яблока" не под чью-то диктовку, что это — именно его мысли. Тем хуже для него — он сам впустил в себя старость. Лучше обозвать философию нынешнего протеста "национал-социалистической", не приводя никаких доказательств (я его понимаю, никаких доказательств привести нельзя). Лишь бы не видеть этой молодежи, для которой ты и то, что ты называешь "политикой", нечто безнадежно устаревшее.
Теперь — о самой акции. Скажите, а разве кто-то ждет, что режим испугается фонариков — и тут же начнет меняться? Ведь никто же такого не говорит. А вот наша атомизация может от нее и пошатнуться.
У нас в крупных городах так принято: ты можешь и десять, и двадцать лет кивать соседу по лестнице — но ты даже имени его не знаешь. Если у него есть собака, то ты скорее будешь знать, как зовут собаку, — просто он к ней иногда обращается.
В принципе, такая жизнь устраивает. Но не тогда, когда грядут перемены. А они — грядут. И не удивит ли кого-то сегодня сосед с фонариком, о котором не было известно вообще ничего?
Несерьезность, ерундовость... А вот скажите, какая движуха последних лет вообще была успешной?
С удовольствием скажу. Битва за Телеграм была успешной. Причин — много. Но среди всей прочей борьбы был и эпизод с бумажными самолетиками, запущенными с балконов. Помните такое? Старческое брюзжание по поводу "несерьезности", "карнавализма", "розовых пони" — все это было и тогда, сейчас повторяется слово в слово. Что характерно — в Телеграме сейчас тоже такое пишут. А мы это читаем без обходов блокировок.
Так что дело-то — полезное.
Мало того, фонарики еще и загореться не успели, а высветили кое-что очень важное. Свет ударил в нечисть, нечисть задергалась — и кое-что предстало перед нами во весь рост.
Самым простым выходом для власти было бы всю эту историю не заметить. "А, выход во двор с фонариками? Ну и пусть себе..." — вот как-то так. Вместо этого режим попался в ловушку просто на пустом месте.
Политологи и комментаторы часто любят говорить о некоем "договоре" между властью и обществом. Договор видоизменялся, он в принципе никогда не озвучивался и не кодифицировался, существует исключительно в головах... Но что важно — базой этого договора был принцип "Разрешено все, что не запрещено законом".
Разумеется, принцип многократно нарушался, но нарушения можно было списать на эксцессы исполнителя.
А теперь — нет. Не спишешь.
Нет никаких законных препятствий выходу с фонариками во двор. Тем не менее власть заранее стала грозить "нарушителям", которые, собственно, ничего не нарушают.
И вывод один: никакого принципа "Разрешено то, что не запрещено" нет. Очевидно, что у них действует другой принцип, противоположный — "Запрещено все, что нами не разрешено". А нет средства лучше, чтобы рассорить большинство с властью, чем применение этого принципа. И делает это сам режим, своими руками и ртами своих представителей.
Заодно стало совершенно ясно, что такое их законы. "Ой, что-то такое нам не нравится? Примем закон — запретим! А закон — это святое, его надо уважать..." Нет, дорогие (дорого обходящиеся), это не закон. Законом хотение вашей левой барской пятки быть никак не может. И это тоже стало очевидно всем.
И день организаторами выбран удачно.
Сколько в свое время сил приложили сторонники морального устарения, чтобы ограничить, а то и вовсе запретить "чуждые" праздники — первыми мишенями были День всех влюбленных и Хэллоуин. Не добились в итоге практически ничего — кроме одного: праздники чуть более чем полностью перестали восприниматься как "чуждые". Ну, правильно, если неприятные люди против, значит, эти праздники — наши!
И в принципе, слишком много всего, связанного с Днем влюбленных. Знак сердца, посланный своей любимой человеком, которого арестовывают и сажают. Человеком, который обеспокоен меньше, чем те, кто отправил его в тюрьму. Потому что за ним — правда, ясный свет. За его противниками — мрак.
Нет, это никакая не "цветная революция", неправы те, кто о ней рассуждает. Если это можно назвать революцией, то —
Революцией Сердец.
Надеюсь, так она в историю и войдет.
Просто потому, что философия у нынешних протестов действительно есть. Но совсем не такая, о которой бездоказательно говорит Явлинский.
Философия протестов — это Любовь. И ясный свет. От которого корчит монстров, привыкших существовать во тьме.
