Накануне 70-летия Победы одной из главных тем и главных настроений в российских СМИ и в выступлениях политиков и экспертов стала не память о подвигах, а обида. Обида на коллективный Запад, лидеры которого не приедут. Россия поджимает дрожащие от обиды губы и срывающимся голосом кричит Западу: ты ж на меня тогда напал, я ж тебя тогда победила, и тем самым освободила! А теперь что? Забыл?! И тут же, утерев слезы обиды, Россия поворачивается к Западу задом, и, задрав подол, показывает своему вечному обидчику дряблые ягодицы, обтянутые несвежим бельем. "И не очень-то и хотелось", - гордо объявляет отчизна, устремив свой взор на Восток, где расположена наша главная стратегическая надежда и ориентир – КНДР. Лидер которой, правда, тоже, оказывается, не приедет. Ну и ладно, не очень-то и хотелось. "Буду пить, петь и праздновать одна!", - с горькой вдовьей гордостью, завернувшись в сарафан георгиевской расцветки, заявляет Россия.
За что нас так не любят? Ведь мы же дали миру такую великую русскую литературу. Мы же первые в Космос… А таблицу Менделеева кто вам всем открыл? А балет плясать кто научил? Опять же фашизм победили… Ну, хорошо, вам не нравится Путин, но мы то тут причем? Нас-то за что? И еще. Почему нас это так волнует и обижает? Вон, американцев не любят еще больше, а им пофиг. Живут и горя не знают. А нам почему-то обязательно надо, чтобы нас любили. Зачем? Что за детские комплексы национальной неполноценности? Вроде, вторую тысячу лет землю топчем. А все как дети…
По данным опроса украинского фонда "Демократическая инициатива" 26% граждан Украины не хотели бы вообще пускать русских в свою страну. Социальная дистанция, на которой украинцы хотели бы держаться от русских, за минувший 2014 год увеличилась в два раза. Это по данным того же мониторинга "Демократической инициативы": в конце 2013 года эта дистанция по шкале Богардуса (это такая социологическая шкала, позволяющая измерить дистанцию, на которой один народ хочет держаться от другого) была 2 балла, в конце 2014 года уже 4 балла.
В 2004 году Gallup International провел глобальный опрос в 63 странах мира, в котором выяснял отношение населения планеты к странам "Большой восьмерки", членом которой тогда была еще Россия. По уровню негативного отношения с большим отрывом лидировали США (34% негатива) и Россия (25% негатива). Зато у России самый низкий показатель хорошего отношения – 31%. К тем же США позитивно относятся 40%. Если отношение к США в то время можно было объяснить тем, что к 2004-му году у американцев была за спиной бомбардировка Сербии, ввод войск в Афганистан и война в Ираке, и вообще американские военные базы по всему миру, то у России к тому времени еще не было агрессии в Грузии, не говоря уже о Крыме и Украине. Тогда за что?
Федор Иванович Тютчев, который, видимо, и изобрел термин "русофобия", полагая что русофобия это ответ Европы на законные, по мнению поэта, цензора и дипломата, имперские амбиции России, которая подавила революции 1848-49 годов в Австрии и Германии и существенно повлияла на ситуацию во Франции. Русофобия для Тютчева была досадной преградой его идее панславизма, который должен был стать духовным фундаментом "настоящей", "истинной" империи, в противовес "ложным" и "карикатурным" империям Запада, вроде Римской империи. Россия устами поэтического дипломата Тютчева распахивала душу и раскрывала братские объятья всем славянам: "Вековать ли нам в разлуке?", - призывно писал Тютчев чешскому просветителю Вацлаву Ганке, "апостолу единения славян". Ганка, видимо, был не против объединиться с Тютчевым, но вот остальные чехи похоже были настроены иначе.
Русофобия внутренняя. За что мы не любим себя.
Прежде чем выяснять, почему НАС не любят ОНИ, есть смысл понять, за что мы сами не любим себя. Вопреки патриотическим клише, явление автоэтнофобии не является чисто русским. В недавнем прошлом была распространена, например, еврейская "самоненависть", наиболее известный и наиболее уродливый пример которой – творчество Отто Вейнингера, а наиболее мягкий и противоречивый – метания Генриха Гейне между немецкой и еврейской идентичностью.
Самый яркий пример авторусофобии – Борис Стомахин, отбывающий за свои взгляды уже невесть какой срок. Кстати, непонятно, почему Стомахин, призывающий "убивать русских" сидит, а, например, Дугин, призывавший "убивать и убивать украинцев, - разгуливает на свободе. Как и Захар Прилепин, выпустивший клип, в основе которого песня: "Пора валить тех, кто говорит "пора валить", в котором и текст и видео содержат вполне конкретные призывы к убийству тех 22% сограждан, которые по данным опросов хотели бы уехать из страны.
Подавляющее большинство тех, кого называют русофобами оппоненты, сами себя таковыми не считают. Ярлык "русофоба" современники наклеивают на своих идеологических противников: на Альфреда Коха, Виктора Шендеровича, на тех, кто умер недавно, например, на Валерию Новодворскую, могут еще вдогонку так обозвать Бориса Грушина или Мераба Мамардашвили. При этом пушкинское: "Догадал меня чёрт родиться в России с душой и талантом", - это, конечно ни разу не русофобия. Равно как и лермонтовское: "Прощай, немытая Россия, страна рабов, страна господ". Нет, ну как можно, какая же тут русофобия, это же классики! Если мерять мерками Игоря Шафаревича и современной патриотической пропаганды, то под статью "русофобия" подпадает вся русская литература 19-го и начала 20-го века, от Гоголя и Салтыкова-Щедрина до Чехова.
Впрочем, большинство классиков предпочитают стыдливо останавливаться у последней черты, не делать последнего шага, и не говорить какие-то итоговые слова. Вот, например, знаменитое довлатовское: "Мы без конца проклинаем товарища Сталина, и, разумеется, за дело. И все же я хочу спросить – кто написал четыре миллиона доносов? …Их написали простые советские люди".
И после этого безжалостного обвинительного приговора, Довлатов будто спохватывается, включает внутреннего цензора и превращается из прокурора в искусного адвоката: "Означает ли это, что русские – народ доносчиков и стукачей? Ни в коем случае. Просто сказались тенденции исторического момента". Конец цитаты. Русский язык чует фальшь, его не обманешь. Посреди чистой и ясной довлатовской прозы – вот этот мутный искусственный тухляк: "тенденции исторического момента". Будто из доклада дорогого Леонида Ильича… Критика власти, общественного устройства, партий, гражданского общества – это сколько угодно. Поднять руку на русский народ – ни-ни. Я не имею в виду те публицистические покусывания, которые позволяют себе Кох или покойная Валерия Новодворская. В России не нашлось своего Карла Ясперса, который бы так же фундаментально, глубоко и мощно обосновал тезис об экзистенциальной вине русских за сталинизм, как Ясперс растолковал немцам их экзистенциальную коллективную ответственность за Гитлера. Поэтому недостаток фундаментальной самокритики русских компенсируется внешней критикой, возможно, порой и избыточной.
Почему "ОНИ" так не любят "НАС"?
Каждый россиянин мужского пола, проходящий паспортный контроль в аэропорту "Борисполь" начиная с конца весны 2014 года знает, что значит быть "Другим", тем, кому изначально не доверяют, кто точно "не свой". Из разноплеменной толпы приезжих целенаправленно выводят исключительно российских мужичков разных возрастов и обличьев и ведут на вдумчивую и неторопливую беседу с представителями СБУ по поводу цели приезда и вообще, кто ты есть по жизни русский человек, и что ты забыл в стране, с которой твоя страна ведет непонятную никому гибридную войну.
Любой европейский народ при конструировании своей идентичности использовал образы внешних и внутренних "Других". Удобными внешними "Другими" для европейцев были "сарацины", "неверные", очень хороши были в качестве "Других" "турки". На каком-то этапе место "удобного Другого" заняли "русские". "Инаковость" русских как "Других" расположена по трем осям: аксиологической ("хорошо-плохо"), праксиологической (выстраивание дистанции) и эпистемологической ("знание – незнание" "Другого").
Образ русских как некультурных варваров, бандитов и проституток поддерживается теми, кто идентифицируется именно как русские. Те русские, которые приезжают в Европу в рамках процесса "утечки мозгов" не идентифицируются как русские, поскольку они неплохо владеют языками и сами не склонны подчеркивать свою русскость, стремясь как можно быстрее интегрироваться в европейский мир. Отсюда сдвиг оценок на шкале "хорошо-плохо" в сторону "плохо", что приводит к гипертрофированной русофобии.
Величина дистанции, на которой большинство европейцев хотели бы держать русских, хорошо известна риэлтерам и туроператорам, которые знают насколько понижается стоимость жилья в кварталах, где много наших соотечественников, и как часто европейцы при заселении в отели просят не селить их там, где они могут соприкоснуться с русскими туристами.
Что же касается эпистемологической оси, то около года назад я загорелся идеей создать в Украине центр русской культуры, медиа и гуманитарных исследований. То, с чем я столкнулся, трудно назвать недоброжелательностью или враждебностью. "Не ин-те-ре-сно". Вот так, двумя словами можно выразить реакцию практически всех, в том числе и тех, кто ко мне лично всегда относился и относится исключительно тепло и уважительно. В личном качестве – пожалуйста. Но при слове: "русская культура" за пистолет пока не хватаются, но холодок в глазах заметен. И это в лучшем случае. "Украина – не Россия", а украинцы – не русские - вот главные лекала конструирования украинской идентичности.
Чуть раньше этот путь прошли народы Балтии. Еще раньше – поляки. Отталкивание от России, от русских как способ построения своей гражданской нации, которая сбрасывает с себя гнилую кожуру чужой империи. В середине прошлого века этот путь прошла Индия, ведомая Махатмой Ганди, для которого путеводной звездой было англофобия, неприятие всего британского, от товаров до языка.
Русофобия так же неискоренима как антисемитизм, как полонофобия, романофобия или германофобия. Так не будет никогда, чтобы все друг друга любили. Но русофобию, как и любую другую фобию можно уменьшить настолько, чтобы она перестала быть явлениям. Для этого необходимы две вещи. Всего две.
Первое, надо перестать гадить соседям, дальним и ближним. На примере Украины можно увидеть как мгновенно, буквально на пустом месте возникла русофобия там, где ее сроду не было. И создал ее на этом самом пустом месте, фактически из ничего, один человек, Путин. Так что русофобия – вещь вполне рукотворная и творец ее известен.
Вторая вещь, которая необходима для уменьшения русофобии до приемлемых размеров, это искоренение собственных комплексов, главным из которых является болезненная обидчивость, а точнее, повышенная "оскорбляемость". Психологи, специализирующиеся на межличностном общении, знают, что главный враг коммуникабельности это обидчивость. В значительной степени это касается и отношений между народами. Надо прекращать злобствовать, что кто-то в каком-то тайном месте производит вирус русофобии и распространяет его по миру. И тогда русофобия съежится до размеров блохи. Если, конечно, мы перестанем постоянно красть чужие территории и посылать в чужие земли своих солдат под видом шахтеров и трактористов.
